Они крепко держались за руки.
— Ну вот, — сказал Борн, указывая им на тропинку. — Какие-то студенты у нас всё-таки будут. — А учитывая Хела и дочку Зибигуса…
— Хела? — перебила его Ханна. — Значит, мне не померещилось, и тот белобрысый мальчик — это Хел, подмастерье книжника Акрохема?
— И демоническое отродье, — кивнул Борн.
— Он тоже родом из ада, такой юный?
— Нет, — демон покачал головой. — Я же говорил тебе, что сущие: черти и прочие обитатели ада, при рождении — неразличимы и бесформенны. Только книга адского договора может окончательно определить, кто перед ней — бес, демон или ещё какая-то тварь. Все это — согласно задаткам, внутренним убеждениям, склонностям. Но Хел попал на землю комком слизи. Он вырос и развился среди людей. Некому определить его сущность. Он — ничто, безродная тварь.
Мрачность Борна слегка испугала Ханну.
— Но он милый мальчик, — она попробовала заступиться за Хела. — И старый Акрохем очень привязан к нему.
— Но никто не может определить в нём меру лжи! — сердито отрезал Борн. — Бесы и демоны, как высшие твари ада, не способны к обману. Черти — самая низшая ступень — лживы почти как люди, но и они не могут солгать демону. А всякая лавовая грязь… — он покачал головой. — Пусть только попробует!
— Ты боишься, что он дурно повлияет на Диану? — сообразила правительница.
— Я боюсь, что он нарушит своё обещание.
— Но… какое?
Глава 2. Дети
Диана застыла перед великолепным крыльцом, выложенным разноцветной плиткой.
Поглядела на грязные сапоги, пожала плечами — не разуваться же — и потопала по нарядным ступенькам к резным дубовым дверям, приветливо распахнутым перед будущими студентами.
Сквозь арку к концу дня сумело пройти двадцать два человека: девятнадцать парней и три девушки.
Экзамен затянулся надолго. Два мрачных стражника велели всем новоприбывшим ждать в саду перед фонтаном, пока не поступит команда об окончании приёма.
Воды в фонтане было достаточно, но разговор не шёл, да и в животах уже свербело от голода, когда появился наконец господин Зибигус.
Он сообщил, что испытания продлятся ещё три дня, не все желающие сумели прибыть в столицу к нужному сроку. Но для Дианы и её друзей студенческая жизнь начнётся немедленно.
Господин Зибигус повёл студентов к одному из дворцов, и дубовые двери тут же раскрылись перед ним, словно по волшебству.
Зибигус пригласил студентов входить и потрусил вверх по лестнице первым, не дожидаясь ребят, разглядывающих здание, где им предстояло учиться.
Это был настоящий дворец, построенный ещё до катастрофы. Судя по плиточному крыльцу, ему было не меньше тринадцати сотен лет.
Наследие древних людей, он не возвышался над дворцом правителя, но выглядел элегантнее и породистее его, как боевой конь, даже поседевший от старости, сохраняет пропорции тела и царственные привычки.
У входа Диана остановилась снова.
На мраморной лестнице, ведущей на второй этаж, железными прутьями был прижат к ступенькам ярко-красный ковёр.
Хел, державшийся у девушки за спиной, привычно взял её за руку и первым шагнул на парадную лестницу с каменными перилами. Новый приятель здорово выручил сегодня Диану. Он не боялся ни покрывал, ни ковров.
Девушка оглянулась через плечо: парни тоже двинулись следом. У Малко даже уши покраснели, так ему было неловко идти по такому богатому ковру, уж лучше бы снова в огонь.
Две девушки — брюнетка и рыжая — скромно держались позади парней. Не потому что трусили. Воспитание в приличных семьях было строгим, и они не привыкли высовываться.
Диана хмыкнула — ну надо же, фифы какие, и первой ввалилась в большой зал с возвышением вроде помоста и рядами столов и стульев.
Стульев было не меньше сотни, столов вполовину меньше, похоже, усаживаться надо было по двое или по трое за один стол.
Зибигус влез на помост — тот был свежесколоченным и вкусно пах краской и сосновыми досками.
На помосте стояла высокая будка, вроде собачьей. Зибигус облокотился на неё и мрачно уставился на студентов.
— Садитесь! — приказал он.
Девушки тут же устроились за одним из столов, а вот парни заозирались.
Хьюго смерил взглядом тех, кто сумел преодолеть огненную преграду, и решительно убрал от одного из столов «лишние» стулья.
Он уселся один и развалился так, чтобы никто и не пытался к нему подсесть.
Одно дело — трактир, а в публичных местах приличным людям не подобает сидеть рядом с подмастерьями и отродьем купцов.
Разве что с Дианой он мог бы сесть рядом, всё-таки она дочка магистра. Но её держал за руку Хел и отпускать не собирался. Не драться же с ним?
Малко указал Диане на один из столов, подальше от помоста, но она смело прошла вперёд и уселась перед самым носом Зибигуса.
Пришлось подмастерьям конюха тащиться следом. Столов хватало, и они сели за спиной у Дианы и Хела, приклеившегося к девушке намертво. Проникнув в святая святых, скрываться он больше не собирался.
Остальные парни попытались пристроиться где-нибудь у самого выхода, но Зибигус сердито велел им подойти ближе.
— Как куры пугливые! — возмутился он. — Как же вы огонь-то прошли?
Диана открыла было рот, чтобы объяснить Зибигусу, кто тут больше похож на курицу на насесте, но Хел сжал её руку: молчи.
— Назовитесь! — приказал господин Зибигус.
Хьюго встал, огляделся ещё раз.
— Я — Хьюго Арленский, — произнёс он гордо. — Сын Гвидо Арленского, главы ювелирного цеха из Лимса и прилежащих земель.
— Надо же, какой гордый, — прошептала Диана.
Хьюго сел.
— Назовись, — подсказал Хел.
— А почему — я?
— Ну не Малко же наперёд называться.
Диана пожала плечами и встала.
— Я — Диана Ренгская, дочь магистра Фабиуса Ренгского и демона Ангелуса Борна. — Раз Хьюго так гордится своей породой, то и она тут всем сейчас нос утрёт.
— Ничего себе, — донеслось из-за спины, — а я на неё с мечом!
— Хорошо, что она не тебе нос разбила!
— А ему демон потом откусит всё лишнее!
— А ну — цыц! — рявкнул господин Зибигус. — Здесь вы будете слушать, а не болтать. А то я не посмотрю на ваших отцов! За нарушение дисциплины розги достанутся и конюху, и…
В зал вошёл Борн. Его шагов было не слышно. Он просто беззвучно появился в дверях.
— Я приветствую первых учеников нашей уважаемой академии и её ректора, — сказал он негромко, и все шорохи в зале тут же исчезли. — И готов помочь уважаемому ректору с дисциплиной. Первого провинившегося я… съем.
Борн ухмыльнулся и исчез, а в зале воцарилась такая глубокая и страшная тишина, что когда Диана возмущённо фыркнула, вздрогнул даже господин Зибигус.
